Чтобы обсуждать перспективы взаимодействия с новым правительством Афганистана, необходимо исходно восстановить смысл и значение самого Афганистана для России.

Наши войска были там в 1980-е гг., а с 1970-х гг. мы внесли огромный вклад в современную экономику Афганистана. Все базовая инфраструктура этой страны, кроме ряда шоссейных дорог, построенных за последние 20 лет, строилась в 1960-80-е гг. Важно помнить и то, что именно СССР подготовил не менее 180 тыс. специалистов среднего и высшего уровня образования для Афганистана, большинство из которых и сегодня занимает все высшие кадровые должности.

Самое главное, что фактически Афганистан – это центр Передней Азии, которая для России является и будет являться в ближайшие 10-20 лет главным направлением всей внешней политики. Пока этого никто не понимает, опираясь в своих расчетах на Вашингтон, Лондон, Париж и Берлин, Индию и Китай, вокруг которых крутится вся дипломатия. Но главным вектором российской внешней политики должен стать все же Афганистан. Потому что для нашей страны это вопрос жизни и смерти.

Неслучайно многие говорят, что именно присутствие ограниченного контингента советских войск в Афганистане и совершенно непоследовательный их вывод оттуда, а потом принятие политических решений, морально и политически осуждающих ту войну, стало фактором, который развалил СССР.

Российская перспектива на ближайшее десятилетие – это взгляд в Азию. Это рынок, который (если не брать Индию с ее колоссальными возможностями и часть Западного Китая) насчитывает более трехсот миллионов человек. Это регион, которому нужна первичная и вторичная индустриализация, который имеет особые отношения с Россией.

Наш рынок – это Иран, Пакистан, Афганистан, бывшая советская средняя Азия. Но все же это не просто ключевой рынок развития нашей страны, а еще и источник главной уязвимости, ведь даже Транссиб идет частично по Казахстану и в определенном смысле не суверенен. Если мы не будем развивать Центральную Азию в свою пользу, делать ее основой нашей внешней политики и геоэкономики, то мы столкнемся с угрозой развала и разрезания страны на две части по Западной Сибири. Это фундаментальный вопрос.

Проблематика Афганистана колоссально недооценена. В этом смысле то, что МИД организует так называемый московский формат переговоров, является огромным плюсом. Наш переговорный процесс с афганской стороной идет около шести лет в скрытых и явных формах.

Вопрос не в том, когда с талибов* снимут статус террористической организации, запрещенной в РФ, вопрос в реальной практике. Запрещенная организация приезжает в Москву не в первый раз. И большинство других стран мира ведут совершенно конкретные переговоры с Талибаном. По большому счету, кроме неудобства журналистов, которым приходится в скобках вставлять в материалы сноску «запрещенная в РФ организация», этот статус не имеет никакого значения.

Если серьезно отнестись к тому, как появилась эта формула, и почему Талибан был признан террористической организацией, то мы видим здесь корыстный геоэкономический интерес США, которые после того, как талибы пытались организовать суверенную политику, сделали ставку на Северный Альянс, и вторглись в страну, использовав в качестве повода трагедию 9/11. Одной из центральных линий подготовки вторжения США была демонизация Талибана в плане его отношения к женщинам. Это огромная пиар-компания, в которую были вложены десятки миллионов долларов. России в эти игры играть не нужно.

России нужно развивать Центральную Азию как главный рынок, тем самым ликвидируя фундаментальную угрозу с нашего южного подбрюшья. Все остальное – это уже технические вопросы.

Необходимо развивать материковые инфраструктурные проекты, преобразующие регион. Речь идет и о Трансафганской железной дороге, и о каскаде ГЭС до 17 гигаватт мощностью по реке Пяндж, разграничивающей Таджискистан и Афганистан, которые позволят дать электроэнергию, преображая всю Центральную Азию с точки зрения возможности промышленности и электронагрузки. И десятки других проектов ГЭС, индустриального и аграрного развития, которые помогут превратить Афганистан в динамично продвигающуюся страну и ликвидировать афганский центр наркопроизводства. Очень важным пунктом внешней политики России должна быть ликвидация именно этого центра, который имеет влияние гораздо более серьезное, чем любые правительства в Афганистане.

____

* Талибан – террористическая организация, запрещенная в РФ.

В прошедшие два дня состоялись заседания расширенной «тройки» по Афганистану. Из десяти стран приехали практически все, за исключением США, в задачу которых не входит быть массовкой в пиаре московской дипломатии. Под вежливым предлогом представители США отказались, но уточнили, что общие контакты продолжаются. Приехали и сами талибы*. В основном, из всех стран делегации были на уровне либо специальных представителей по Афганистану, либо в ранге директоров соответствующих департаментов министерств иностранных дел, иными словами, уровень представительства был не очень высоким.

С представителями Талибана получилась и вовсе особенная история. Они прислали весьма странную делегацию. Если в Пакистане, Турции, Дохе талибов представляет непосредственное их руководство, то в Москву они отправили вице-премьера Абдула Салама Ханафи, этнического узбека, который является совершенно невлиятельной фигурой в правительстве. Он был включен в афганский кабинет исключительно под давлением мирового сообщества, чтобы обеспечить видимость инклюзивности правительства. Ханафи даже не скрывает то, что ничего не решает, отвечая на принципиально важные вопросы репликой: «Спросите у пуштунов». Можно сказать, что такой состав афганской делегации был даже оскорбителен для Москвы.

Все проведенные встречи и консультации носили ритуальный бессодержательный характер и были рассчитаны, в основном, на внешнюю аудиторию. Задача российской дипломатии сейчас (и в она действительно преуспела) – это создание пиар-площадки как доказательства того, что теперь Москва решает, а американцы не играют никакой роли в переднеазиатском регионе. Однако эта позиция вряд ли соответствует действительности.

Безусловно, американцы ушли из Афганистана, но те же талибы ведут с ними усиленные консультации по реальным проблемам страны, в отличие от России. Между Россией и Афганистаном объективно нет никаких экономических интересов, нет совместных инвестиционных и просто проектов, наш общий товарооборот приближается к нулю, потому что более двадцати лет Россия не занималась афганским направлением в принципе. Сейчас Москве важно показать, что Россия возвращается в регион. Единственный наш интерес – это обеспечение безопасности, ликвидация террористической угрозы, то есть Афганистан рассматривается как некий хаб терроризма. Как центральная страна Передней Азии на пересечении всех путей он имеет военно-стратегическое значение.

Мы видели публичные заявления наших дипломатов, которые фатальным образом расходятся со словами президента Путина. С точки зрения МИДа РФ, ситуация нормализуется, талибы «стараются», - этот глагол все время употребляет спецпредставитель Кабулов, как будто речь идет о провинившихся школьниках. Это абсолютный блеф. Ни одно требование ни российской стороны, ни, в целом, мирового сообщества Талибаном не было удовлетворено, - это касается и инклюзивности правительства, и взаимоотношений с террористическими организациями, и прав человека.

Владимир Путин, в отличие от российских дипломатов, открыто говорит о том, что за два истекших месяца ситуация в Афганистане системно деградировала, и террористическая угроза на афганских границах кратно возросла. Мы не видим никакой стабилизации региона и, тем более, обуздания тех террористических организаций, которые действуют на территории Афганистана.

Сергей Лавров в своем финальном заявлении попытался усовестить талибов, чтобы они не использовали страну в качестве плацдарма для терроризма, но такие обращения сродни просьбе к людоеду прекратить есть людей.

Нужно понимать, каких террористов пустят на свою территорию талибы. С Аль-Каидой (организацией, признанной террористической и запрещенной в РФ) у Талибана объединенные военные штабы с мая прошлого года. Руководство их породнено династическими браками, и Аль-Каида теперь, можно сказать, составная часть нынешней власти в Афганистане. Если раньше она находилась на неформальных позициях, то сейчас она переходит в плоскость легализованного сотрудничества.

Талибан использует и другие террористические организации в своих целях, делая их гибридными подразделениями собственных вооруженных сил. Талибы не в состоянии обеспечить безопасность на всей территории Афганистана самостоятельно, поэтому отдают различным бандитским террористическим группировкам некоторые регионы во временное оперативное управление. Эта практика широко распространена и вряд ли будет свернута.

Встречи в Москве, безусловно, стали мероприятием имиджевым. Несмотря на красивые фотографии и пресс-релизы, талибы сразу же отвергли все претензии в свой адрес, которые поступили от иностранных дипломатов. Глава делегации Ханафи на своей пресс-конференции сказал, что все обвинения в адрес Талибана высосаны из пальца: уже сформировано инклюзивное правительство, никаких нарушений прав человека не зафиксировано. Выглядело это довольно нелепо.

После того, как встречи состоялись и делегации высказали свое отношение к деятельности Талибана, афганская делегация немного отступила и смягчила формулировки: прилагаются все усилия, чтобы инклюзивное правительство было сформировано, и т.д.

В целом, все эти переговоры оказались бессмысленны. Специальная секция была посвящена возобновлению работы дипломатических представительств, но даже это обсуждать было умозрительно. Дипмиссии не могут работать в условиях, когда государство не признано. Сейчас над посольством Афганистана в Москве по-прежнему развивается  прежний флаг Исламской республики Афганистан, сохранен и прежний посол, который фактически представителем страны уже являться не может. С одной стороны, его не могут отозвать, но могут заменить, если будут установлены дипломатические отношения. Однако же пока они не установлены, и до этого еще очень далеко. Примерно то же самое происходит и с афганскими дипмиссиями в остальных странах.

Талибы предъявляют претензии, почему с ними не устанавливают дипломатические отношения, но слышат в ответ, что Талибан не выполнил определенных условий. Идет риторическая игра.

Единственный сухой остаток от состоявшихся встреч заключается в том, что талибы получили договоренности об увеличении объемов гуманитарной помощи, т.е. пока не финансовой, а продовольственной, медикаментозной и т.п. В публичной плоскости не было сказано ничего о возможных кредитных линиях.

Рекордсмен по поставкам в Афганистан гуманитарной помощи – это Узбекистан, который наиболее комплиментарно настроен к талибам. Это понятно, потому что, с одной стороны, он продает в Афганистан электроэнергию, причем в больших объемах, чем Афганистан вырабатывает сам, и этот рынок потерять Ташкент не хочет. С другой стороны, Узбекистан не хочет лишиться надежды на открытие логистических путей к пакистанским портам. Это возможно сделать только при благожелательной позиции Афганистана, и при прежнем афганском руководстве этого не удавалось осуществить.

Другое сопредельное государство – Таджикистан – занимает противоположную позицию по отношению к Талибану, называя нынешнее афганское правительство террористами, с которыми нельзя вести никаких дел. Афганистан и Таджикистан находятся сейчас на грани действительной войны. Обе стороны делают резкие, агрессивные заявления в адрес друг друга, на границе между странами скапливаются войска. Все это не может не настораживать.

____

* Талибан – террористическая организация, запрещенная в РФ.