На мой взгляд, сама идея борьбы с «фейками» благая, но невыполнимая. Каким образом будут выявляться «фейки» Роскомнадзором или самими информационными площадками в том потоке информации, который льется на нас каждые сутки? И потом, что считать дезинформацией?

Рассмотрим пример недавней автокатастрофы с участием автомобиля Ксении Собчак. СМИ написали, что погибло два человека, а после, что погиб только один. Теперь нужно наказывать всех журналистов и СМИ, которые распространили информацию о двух погибших? Как расценивать первоначальные данные – неточность, ложь?

Сейчас очень трудно бороться с потоком информации. Да, лжи очень много, с этим я согласен. Иногда смотрю некоторые наши СМИ и вспоминаю советское время, поток непроверенной информации стал чересчур объемен. Но если к предлагаемой инициативе подойти серьезно, то закончиться это может тем, что  закроются вообще все средства массовой информации.

Например, прекрасный портал «Панорама». Сколько раз его цитировали официальные СМИ? Бесчисленное количество. Ребята там работают с юмором, как их воспринимать? Как юмористов или как производителей фейк-контента? Для меня – это хорошие шутки, а для тех, кто их всерьез цитировал, не проверив информацию, – это зло, которое нужно запретить.

В состав подписавших этот меморандум СМИ входят Яндекс, Rambler, Rutube. Но разве на этих платформах мало «фейков»? Нет, их там очень много. Не нужно забывать и о том, какая модерация на этих порталах, порою хуже, чем у Facebook и YouTube.

Так что в целом, такие инициативы, безусловно, должны появляться, но в иной форме, да и реализовать их очень сложно.

Ситуация сегодня ровно такая же, как и на обычной войне. Одна страна отправляет снаряды, другая защищается и отправляет снаряды в ответ. Представьте себе, что осенью 1941 года женщины роют окопы под Москвой, и к ним выходит мужчина со словами на чистом русском языке: «Бабоньки, что же вы делаете, лучше откройте дорогу немцу. Он человек культурный, он вас не тронет». Думаю, такого мужчину даже не довели бы до особого отдела, а растерзали на месте. Он был таким же «фейком», какие появляются сейчас.

В известной степени обе стороны «фронта» вынуждены таким оружием сегодня пользоваться. И то, что подобная есть угроза, есть отработанные технологии стирания и переформатирования памяти, - это, безусловно, так.

Этим достаточно долго занимались. Если выявить у человека то, что вызывает в памяти положительные эмоции и наложить на них негативную информацию, человек перестанет вспоминать о положительных моментах в своей жизни. К сожалению, сегодня все ушло дальше традиционной борьбы идей. Стандартная манипуляция, так или иначе, предполагала обращение к разуму и игру на чувствах, сегодня задействована психофизиология. Поэтому инициатива СМИ актуальна.

Как с этим бороться – вопросы технологий. И то, что СМИ станут заниматься этим изнутри, это естественный процесс. Это и гражданская позиция, как с теми женщинами в 1941 году, и понимание того, что за определенной гранью СМИ могут просто пострадать сами. В этом отношении, конечно, лучше, когда подобной работой по борьбе с дезинформацией займутся непосредственно медиа, а не только соответственные государственные институты, которые нередко могут действовать по формально жестким схемам. Это в принципе нормально для гражданского общества, когда само общество реагирует на акты информационной агрессии.