Для любого философа, российского или иного, самоограничение в знаниях, контактах с философской мыслью представителей другой культуры — это позиция неправильная, которая и сужает возможности собственного творчества, и нарушает самый главный принцип философствования – принцип свободы. Какие-то барьеры и запреты могут быть вызваны моральными принципами и соображениями, которые индивидуальны для каждого философа.

Но я считаю, что замыкаться — это значит сужать свои собственные возможности.

Однако есть еще и косвенные размышления на эту тему. Сейчас мы достигли фронтовой философии, когда по ту сторону фронта стоит Запад как таковой, в том числе и со своими философами и философией, а по эту сторону фронта стоим мы. В этой ситуации фронтового, лобового столкновения двух цивилизаций возникает вопрос: чем может нам быть интересен Запад с духовно-философской точки зрения?

Я на него отвечаю так: сегодняшний философский Запад надо знать, понимать, но он ничего не может дать в смысле развития собственной философской мысли. Более того, в фокусе сосредоточения - глубокий цинизм не в античном, диогеновском смысле слова, а более примитивный, который не позволяет рассчитывать на взаимовыгодный духовно-интеллектуальный обмен. Эта точка — философ Славой Жижек.

Жижек — кумир западной полу-интеллектуальной аудитории, гастролирующий философ-словенец, пишущий на самом нефилософском языке мира – английском. Человек бешеной популярности. Он, осознавая, что его слова значат, и не чувствуя никакой ответственности за то, что произносит, 24 февраля написал статью, которая заканчивается призывом «кастрировать Россию». Подчеркиваю, это написал философ в подобной игривой манере.

Никита Михалков в своей программе «Бесогон» привел один простой очень простой и страшный факт: при обмене на здорового и полноценного украинского пленного нам вернули нашего пленного солдата с отрубленной правой кистью, а также кастрированного. Этот парень, не выдержав всего этого, повесился. И его мать теперь спрашивает у священника, можно ли его хоронить по христианскому обряду. Известно, что в православии самоубийц не отпевают. Хотелось бы, чтобы Жижек ответил этой матери.

Такого рода опыт взаимодействия с западной философией возможен и, думаю, нужен. Западные философы сегодня ответственны за самое страшное зло в мире — нацизм, который поднимает голову и на Украине, и в Европе. И они молчат, они фактически поощряют этот нацизм. Я имею в виду статью Фрэнсиса Фукуямы, в которой он утверждает, что союз либералов и националистов (читай, нацистов) на той же Украине — это правильный союз, ведь для того, чтобы защищать либеральные ценности, нужно построить сначала крепкое государство. А если нацисты типа «азовцев» строят крепкое государство, то это и хорошо: пусть они построят, а мы потом там будем устраивать либерализм.

Это два самых крупных, самых ярких философа современного Запад: Жижек и Фукуяма. Мы не должны замыкаться, но я задаюсь и таким вопросом: если мы по-прежнему должны общаться с западной мыслью, то что может нам дать философский Запад сегодня в том состоянии, в котором он находится? Образцы ненависти, потакания злу? Может быть, это тоже форма, это важно, потому что для философа ничто не закрыто. Только потому философ может быть философом, что он свободен в выборе тем, проблем, мест, куда он заглядывает; никто другой этого делать не может.

Парадоксальным образом после этого анализа я отвечу позитивно: да, действительно современная русская философия не сможет продуктивно развиваться дальше, не отвечая на эти вызовы, которые бросает нам западная философия в том состоянии, в котором она сегодня находится.